— Волков, я понимаю, что тебя воспитали дикие рогатые черти, но ты можешь проявить хоть каплю сочувствия?! — выплевывает очередную порцию возмущения Горьких, скрещивая руки на груди. Рюмка плывёт в его сторону и Рома собирается с силами, чтобы не сорваться и выплеснуть её в морду бесу. Проблема в том, что тот будет и не против. Иногда Рома всерьез думает в самом тесном, узком коридоре в доме, ведущим в подвал, поставить между Волковым ящик водки и какую-нибудь масштабную антикварную икону и посмотреть, что из этого выйдет. Позабавиться на славу за все огрехи Пашки. Рома с кислым выражением лица провожает взглядом очередную рюмку водки, усасываемую бесом с нескрываемым выражением неземного блаженства на лице. Неизвестно уже какая по счёту, Рома успел сбиться со счёту, рюмка исчезает в глотке Паши и тот снова переводит взгляд хитрых, дьявольских глаз на Рому. Тянет к нему конечности. Любому другому Рома бы уже сломал руку, изучающую его грудь, хватающую нагло за пуговицы дорогой рубашки. Но не Паше. Мерзкому, невоспитанному, охуевшему в край Паше, противится которому у Ромы не хватало духу. За всей его простотой русского мужика всё таки таился сам дьявол. Ромка мелко окусывается от Волкова, когда тот касается его лица, мимолётно дёрнув уголками губ. // читать